В Октябрьском районе продолжается проект «Реальные люди»

- Помню, как почувствовал себя живым факелом, когда загорелась одежда от вспыхнувшего БТР. Да сгорел бы и сам, благо спасли товарищи, - вспоминает он.
 

Для нас воспоминания этих людей - история, прошлое, для них – неизбывная боль о пережитом горе, потере близких.

- В центре боевых действий я оказался так: перед службой в армии военкомат пригласил меня на курсы ДОСААФ, которые подразумевали несколько прыжков с парашютом. Служить в десантных войсках не хотел, но понял, что готовят именно туда. Затем попал на сбор, и там восемь человек, включая меня, определили в отдельную группу для Афганистана. Позже попал в спецназ, а ещё двое парней попали в ДШБ. Нас сразу отправили в Чирчик под Ташкентом.

По словам Хусаинова, особой подготовки не было - снайперами, пулеметчиками и гранатометчиками ребята стали прямо на поле боя. Они только прошли месячный курс молодого бойца — немного постреляли, побегали и научились «снимать часового».
Перед отправлением в «горячую точку», Ришат Хусаинов вместе с товарищами помогали местным убирать урожай и разгружать вагоны с «Боржоми».


В этом жизнерадостном мужчине едва угадывается человек, преодолевший все тяготы того времени, а между тем Ришат Мансурович признается, что ему до сих пор снятся кошмары первых военных дней:
 

- После первой ночи было трудно открыть глаза — всё лицо в мелкой афганской пыли, - вспоминает он. - Я сначала попал в шестую роту, в ремвзвод, но пробыл там недолго. Запомнился такой эпизод: наш радист стреляет во врага из пулемёта, а у того из груди вырывается розовая пена, потому что пуля пробила легкие. В фильме такой эпизод назвали бы красивым словом «подвиг», а нам, восемнадцатилетним пацанам было страшно, и нас никто не спрашивал… После попал в санинструкторы несмотря на то, что боялся крови. Мне ответили — ничего, научишься. Сбрасывали нас группой в 12 человек с вертолета. Идешь весь обвешанный боеприпасами, как крутой рейнджер. Это только кажется, что ты обвешан боеприпасами и поэтому защищен — на войне эти шесть автоматных рожков — в лучшем случае на полчаса боя.


По словам Хусаинова, они жили в землянках. В палатке на печке-буржуйке готовили то, что удавалось достать, и жарили картошку.
 

- С формой было более-менее — носили «песочку» и «химьё» — сетчатые камуфляжные костюмы из комплекта химзащиты, в которых было комфортно в жарком климате. Бронежилеты были, но их никто не носил — жарко. Также не носили и каски, за исключением операций в горах — из-за опасности камней. Не носили мы и кожаных ремней, старались достать строительные, брезентовые — они не растягивались при переноске тяжелых подсумков. Ещё у нас толком не было разгрузочных жилетов, и мы брали плавательные, куда и затыкали автоматные рожки. С медикаментами было туговато. Зато в Мармольском ущелье мы набрали такие хорошие лекарства, которых в СССР невозможно достать.


 

Ришат Хусаинов служил в Афганистане больше двух лет. С 1980 года он работал в полиции. Гордится тем, что через шесть лет стал омоновцем. Признается, что на встречи ветеранов боевых действий в Афганистане не ходит, поскольку не хочет лишний раз вспоминать о событиях тех дней.
 

- Многие из бывших «афганцев» сейчас едут воевать на Донбасс за непризнанные республики — и я их даже в чем-то могу понять, но сам туда ни ногой! Многие говорят об афганском синдроме, преследующем солдат до конца их дней, но мне удалось этого избежать. Все благодаря любви: на войне она мне помогла не «обронить» звезды с погон, а после нее - зажгла солнце над головой. Со своей будущей женой познакомились еще в школе, и повзрослев, мы создали дружную семью. Воспитываем трех дочерей. Военные фильмы смотрю изредка. Хорошие фильмы про войну — такие, посмотрев которые, воевать не хочется, - говорит он.