Когда объявили войну

22 июня исполнилось 75 лет со дня начала Великой Отечественной. Об этом дне вспоминают непосредственные свидетели эпохи. 

Глеб Андреев, почетный гражданин Орджоникидзевского района, ветеран тыла: (в 1941 году окончил восьмилетку):

- Война застала меня в Москве. Вместе с ребятами приехал из родного Рыбинска на экскурсию.  Нас поместили в одной из школ. Утром, когда мы проснулись, окна уже были заклеены. Конечно, в силу возраста мы не придали объявлению войны такого значения.  Все мысли были о том, как попасть домой. На следующий день, 23 июня, военные отправили нас в Рыбинск.  Все лето  я с одноклассниками собирал заготовки для снарядов   и доставлял эти болванки на тележках в подземное хранилище. А в ноябре мотостроительный завод был эвакуирован в Уфу, куда и я отправился вместе с родителями.  Было мне 17 лет. Всю войну проработал контролером-разметчиком – разлиновывал отлитые детали, из которых впоследствии  делались двигатели.

Альберт Селезнев, почетный гражданин Орджоникидзевского района, ветеран труда (в 1941 году ему было 9 лет):

- Мы в то время жили в Мелеузе, куда отца  отправили на работу землеустроителем. Хорошо помню 22 июня.  Пошел с ребятами на Белую на рыбалку. А когда вернулся, узнал от мамы о начале войны.  Конечно, я был уверен, что наша Красная армия разгромит фашистов.  В 1942 году отца забрали на фронт, он был ранен под Воронежем. Мама тащила нас четверых на своих плечах. Ели картошку в основном, хлеб давали по карточкам.

Валентина Драган (в 1941 году студентка Ленинградского химико-технологического института им. Плеханова):

- 22 июня очень рано, когда в комнате еще все спали, я ушла в институт встретить своих подруг. Одна из них была местная, приехала даже раньше меня. Около 12 часов дня решили сделать перерыв на обед. Очень хотелось пить. По привычке, чтобы сократить путь от нашего корпуса до Казанского собора, пошли по тропинке, ведущей к изгороди нашего институтского сада, где был лаз, которым мы часто пользовались. Через него мы вышли на Казанскую площадь необычайно многолюдную. На Невском громкоговоритель оглушал бравурными маршами. Было солнечно и жарко. Здесь постоянно продавалась газировка; в этот день за ней была большая очередь. Я подала продавщице три рубля, заказала пять стаканов. Она нам налила и стала обслуживать следующих. Я попросила у нее сдачи. Она, извиняясь, сказала: «С этой войной у меня память отшибло, я потеряла голову». – «С какой войной?». В это время к нам подошли наши ребята, сказали: «Бросьте зубрить, девочки. Началась война! Пойдем бить немцев!» А из репродукторов гремели страшные слова Молотова о том, что сегодня ночью без объявления войны Германия напала на Советский Союз, что немцы бомбят наши города. Сразу вся жизнь моя перевернулась.

Татьяна Шабалова, ветеран труда (в 1941 году ученик лаборанта УНПЗ):

-  Меня взяли на нефтеперерабатывающий за месяц до начала войны. Было мне 15, а на завод принимали с 18, взяли в виде исключения – жили мы очень бедно. Я была на работе, когда по радио объявили о начале войны, потом уже дома мы все, затаив дыхание, слушали выступление Молотова: «Наше дело правое. Враг будет разбит, победа будет за нами». Вначале многие не придавали такого значения начавшейся бойне, потому что незадолго до этого была война с Финляндией, к тому же мы были далеко от района боевых действий.  Но скоро все изменилось. Народу не хватало,  и на работу брали всех, каждый человек был на вес золота. В цехах висели плакаты: «Замени мужчину, ушедшего на фронт», «Отдадим займ!» (из зарплаты высчитывали 10 процентов. За зарплату, которую получала, - 200 рублей, на рынке можно было купить только буханку хлеба. Начальник цеха, к которому мы относились, Иван Романович Осадченко жил на заводе, домой не ходил даже ночевать. Это были годы тяжелого труда, когда каждый работал для фронта и для Победы.