- Скоро мне 90 лет, но память не подводит, до сих пор в шахматы играю, - так начал рассказ о себе Михаил Генрихович Апель, прошедший войну с 1943-го по 1945-й год, сначала механиком, а потом бортмехаником боевого бомбардировщика.
- Первый день войны испытал на себе – бомбили Одессу, где я учился. Родом я с Полтавы. До войны жили хорошо, мама работала ткачихой, отец заведовал обувной мастерской. Его арестовали в 1938 году как врага народа, мать сослали в Казахстан, а я рос в Кировоградском детдоме, оттуда и направили учиться на помощника судового механика в «жемчужину у моря». У нас в порту было большое общежитие… И вот ночью проснулись от грохота… Вот с той бомбежки и началась для нас война.
Вскоре нас отправили рыть окопы. Задача – соединить лиман с морем, чтобы не прошли немецкие танки. По дороге нашу колонну начали бомбить, все кинулись врассыпную, кого поубивало, кто убежал, до места назначения вместо двух тысяч человек пришло 500. Когда уже копать начали, сбросили нам листовки: «Не мучайтесь, мы выбросим десант, и ваша работа будет напрасной». Так и случилось. Появились немцы, и мы оказались в плену. Собрали нас, срезали пуговицы с наших шинелей и отпустили. Выбирались каждый сам. Добрался до Донбасса. Оттуда отправили в Томск, где я работал на шарикоподшипниковом заводе. Голодали, 800 грамм хлеба, кипяток и больше ничего, вся еда. Я рвался на фронт, пять раз писал заявление, но меня не брали. Помогла мне попасть туда справка, что я учился на механика. Объявили набор в школу младших авиаспециалистов в Красноярске. А я знал мотор, что и стало решающим фактором. Служить же начал под Сталинградом в августе 1943 года в 4-м полку авиации дальнего действия. Летали на Ли-2 – транспортном самолете, но у нас его использовали также как ночной бомбардировщик. Чуть ли не после каждого полета надо было что-то налаживать, менять цилиндры. Представьте, зима, холод, работаешь, и всегда надо срочно. Свой самолет я знал до каждого винтика. И узнавал его по «голосу» мотора, летит ночью, самой машины не видно, но я слышу – мой, и точно. Никогда не ошибался. Как-то готовим самолет к боевому вылету, а нам отбой. Командир объявляет, что летим вывозить маленьких ленинградцев. До сих пор перед глазами эта картина – дети, настолько худые и изможденные, что больше похожи на маленьких стариков, кожа да кости. У нас в самолете был неприкосновенный запас, бортпаек, первым делом, мы его открыли и накормили их. Неделю вывозили ребятишек. Этот эпизод военной жизни считаю главным делом. Мы не бомбили города, а спасали жизни.
В начале 1945-го я «вырос»» до бортмеханика. У меня 20 боевых вылетов. Победу же встретил в Польше. Ночью вдруг слышу крики: «Победа!», началась пальба. Тут же нам выдали по 2 кг сахара, мы развели костер и стали топить его в ковшике, чтобы конфеты наделать.
…После войны Михаил Генрихович волею судьбы оказался в Уфе, сюда его пригласил друг, так он и остался здесь, работал на электроламповом заводе, вел большую общественную работу, многие годы возглавлял Совет ветеранов Октябрьского района. В Уфе сразу после войны он встретил свою судьбу, верную спутницу жизни. С Еленой Владимировной прожили вместе 63 года, и, как говорит он сам, это были самые счастливые годы его жизни. Четыре месяца назад Михаил Генрихович овдовел. Сейчас его опора – две дочери, внуки, правнуки.
- Приходите еще, нам, ветеранам, приятно внимание, годы уходят, а хочется, чтобы о той войне молодежь узнавала от нас, ее участников. Правдивей о ней, думаю, никто не расскажет.
Логин
Пароль
Регистрация
Забыли свой пароль?
