Тайбе Стацюра вспоминает 911 дней в осажденном Ленинграде

Я пришел в гости к Тайбе Абдулловне Стацюра. 27 января – День памяти блокадников, а она все 911 тяжких дней провела в осажденном Ленинграде.

Семья Муртазиных переехала в северную столицу из Пензенской области. Просто спасались от высылки за Урал. У семьи были лошадь и корова, и поэтому их признали кулаками. Отняли все. На новом месте поселились в пригороде. Когда началась война, эвакуироваться не стали. Отец, участник Гражданской войны, был тяжело ранен в ногу и не мог ходить. Остались ухаживать за ним. Абдулла Сафарович умер 5 марта 1942 года от цинги.

Остались мама и семеро детей. Карточки ввели уже в сентябре 41-го, когда сгорели Бадаевские склады. Дети получали всего 125 граммов хлеба в день. Чтобы иметь рабочую карточку и хоть немного зарабатывать, мама устроилась в артель. Норма выработки была жесткой и, трудились всей семьей – вязали маскировочные сети для дирижаблей. Сети получались огромными: растягивались на всю комнату. Темнело рано, и тогда наливали в бутылку машинное масло, делали что-то вроде фитиля и при свете самодельной лампы продолжали свой труд. Тайбе Абдулловна вспоминает:

- Мама сшила рюкзак, и я должна была отвозить сеть заказчику. Она тяжелая, а мы от голода были тоненькими, как травинки. Несу рюкзак и шатаюсь. Тогда в день всего один поезд ходил, а место назначения - на другой железнодорожной ветке. Уезжала рано утром, возвращалась поздно.

Очень тяжело пережили зиму 1941-1942 годов. Морозная, снежная, она принесла немало бед. Дети спали на кровати втроем, чтобы хоть как-то согреться. На дрова разбирали соседние дома – многие пустовали, хозяева эвакуировались. Впервые замерз Финский залив, и моряки из Кронштадта пешком по льду приходили на материк.

Постоянным спутником блокадников был голод:

- В кастрюлю с водой мама высыпает три-четыре ложки овса. Прямо с шелухой. Получалась баланда. В тарелку каждому капали чуть-чуть конопляного масла. И кусочек хлеба. А на рынке буханка стоила 50 рублей – огромные тогда деньги. Суп варили также из отрубей.

Осенью ходили на болото, собирали клюкву. Сапог не было – мы продали все что могли, чтобы выжить. В опорках бродили по ледяной воде. Весной рвали лебеду. Мелко ее резали, делали лепешки и жарили на плите без масла.

От голода и холода умирали младенцы (старшие братья и сестры были женаты) – в годы войны ни один из них не выжил.

В вуз не поступила, хотя в школе училась на отлично. Когда после войны сдавала экзамена – не смогла ответить ни на один вопрос, все, что учила, – забыла напрочь. Последствия контузии. 9 января 1944 года они с сестрой Зайнаб и подружкой Тоней шли из школы, первый снаряд лег в стороне. Вторым их накрыло.

- Меня отбросило с дороги. Сколько пролежала без сознания не могу сказать. Очнулась возле дерева, без шапки. В пальто застряли осколки. Побежала к дороге – а там двое лежат. Подхожу: Тоне разворотило плечо, а сестре осколок попал точно в сердце. Стою и плачу. Вдруг слышу женский голос: «Беги за родными, я посторожу». Пришла домой, рассказала и упала. А Тоню спасли, успели ее доставить в госпиталь в Лисьем носу.

В Уфу приехала с первым мужем, кадровым военным. После развода вышла замуж за Василия Стацюру, коллегу по «Башпотребсоюзу», долго и трогательного ухаживавшего за ней. У них к тому времени было по ребенку. Василий Афанасьевич, полковник в отставке, воевал на Северном флоте. Любовь была обоюдной, и после смерти мужа Тайбе Абдулловна серьезно заболела. Ее спасла одна местная целительница.

А теперь из всех семи детей остались только они с сестрой Рабией, живущей в Санкт-Петербурге.